Человек, который сделал себя сам!

- Олег, ты родом из Кузбасса, часто бываешь в тех краях?

- Раз в два года. Хотелось бы чаще; Родители до сих пор живут в Ленинске-Кузнецком. В этом году поеду обязательно - отцу исполняется 65 лет.

- Он был шахтером?

- Да. Всю жизнь работал на шахте имени Кирова. Наш барак, в котором я родился, находился всего в пятидесяти метрах от шахты. Можно сказать, я на ней вырос. Играл там. В городе не было бани, поэтому мы ходили мыться в шахтерскую мойку. До армии и после я работал там электрослесарем.

- Как реагируют земляки на твои визиты? Они знают пиво «Тинькофф», пельмени «Дарья»?

- Обычно я приезжаю па короткий срок и кроме родителей никого не вижу. Не думаю, что земляки знают о моем бизнесе, Город маленький, заработки низкие, а продукты, которые я произвожу, стоят дорого. Они идут в Новосибирск и Кемерово. В Ленинск-Кузнецкий почти ничего не попадает. Хотя одноклассники, бывает, звонят, интересуются.

- Как родители относятся к твоему занятию? Жалеют, что сын не стал шахтером, а пошел в бизнес?

- Поначалу жалели. Говорили, мы тебя в институт отправили учиться, а не спекуляцией заниматься, Были скандалы.

- В шахту тянет?

- (Смеется.) Нет. Разве что посмотреть. Правда, иногда случается ностальгия: хочется по своей улице прогуляться, в цех зайти, в шахту спуститься. Просто из интереса. Наверное, все стало еще более «убитым».

- А желание прикупить шахту не возникает?

- Это совсем другой бизнес. Хотя, если честно, сердце екает, когда слышишь, что продают Красуголь, Кузбассуголь - это все-таки родное. Но время ушло, и я не там и не с теми.

- В армии служил в погранвойсках?

- Все-то журналисты знают, будто в КГБ работают.

- Мы все выходцы из СССР, где треть населения была сексотами.

- Да, помню, когда Путин выступал в прямом эфире на CNN, он сказал, что не видит различия между журналистами и разведчиками. И те, и другие собирают информацию.

- Так где ты служил?

- Я служил в пограничных войсках КГБ СССР.

- Вот как! Значит и ты причастен...

- Да. Это было в городе Находка на японской границе. Морской порт. Контрольно-пропускной пункт. В Союз приезжали в основном японцы. Я ставил им штампы в паспорта. Это был закат советской эпохи - конец восьмидесятых. Но Ленинская комната, политзанятия тогда еще сохранились.

- А почему ты выбрал для поступления именно Ленинградский горный, ведь Свердловский был ближе, а Московский - престижнее?

- Во-первых, в регионах Ленинград всегда котировался больше, чем, скажем, Москва. Москва казалась чем-то большим и страшным, а Ленинград - маленьким и родным.

Во-вторых, у меня всегда была эмоциональная тяга именно к Ленинграду.

В-третьих, мой знакомый учился в Ленинградском горном на первом курсе. Я прилетел к нему в гости, зашел в общагу, да так и остался там.

- Поступил сразу?

- Да. С сочинением у меня всегда было хорошо, немного хуже - с математикой и физикой. Но проходной балл я набрал. И начались самые лучшие времена! Даже сегодня утром я проснулся, вспомнил общагу, Шкиперку, студенчество и непроизвольно заулыбался. Поэтому у меня замечательное настроение. Несомненно, это лучшие годы жизни.

- Сколько они продолжались?

- Три с половиной года. На очередную сессию я просто не пошел.

- Студенты любят чудить - у тебя было что-нибудь этакое?

- Перед Горным институтом стоят две огромные скульптуры. На первом курсе мы забирались на одну из них, садились на шею и пили водку. За это нас отчисляли. Однако веселья было много.

Потом я впервые поменял иностранцу сто долларов на рубли. С этого момента началось то, что тогда называлось спекуляцией или фарцовкой.

- Чем торговал?

- Из общаги на Шкиперке мы шли в Горный институт мимо гостиницы «Гавань». Там всегда было много иностранцев. «Чэнч мани» - меняли валюту. Иногда удавалось продать банку икры.

- А где брали икру? Тогда ее можно было достать только по большому блату!

- Мы договаривались с девочкой из общаги, шли в ЗАГС и подавали заявление. Нам выдавали талоны в магазин «Юбилей» для приобретения свадебного набора. А там обувь «Саламандра», твердокопченая колбаса, икра... Потом мы просто-напросто не приходили на регистрацию. Я тогда подал около двадцати заявлений.

- Работники ЗАГСа тебя не узнавали?

- Бывало, но формально отказать они не имели права. Впрочем, я думаю, они понимали, в чем дело.

- Я знаю многих выпускников Горного, ставших известными писателями, журналистами, политиками, бизнесменами. Много твоих однокурсников подалось в бизнес?

- Очень много, Горный оказался замечательной школой предпринимательства.

- У тебя есть этому какое-нибудь объяснение?

- В Горном всегда было больше студентов из регионов, чем коренных ленинградцев. У этих людей, как правило, сильны амбиции - приехавшим из глубинки нужно было самоутвердиться. У ленинградцев был дом, папа, мама, финансовая поддержка - им не нужно бороться за жизнь. Совсем другая ситуация была у тех, кто жил в общаге. Им приходилось быть более живыми и энергичными. У них всегда был повышен тонус. Это первый фактор.

Второй - географическое положение Ленинграда. Здесь морской порт, иностранные студенты и туристы, которые традиционно являлись поставщиками товара. Это способствовало развитию предпринимательства. Уже в 90-м году мы четко знали на практическом уровне, что такое маркетинг и бизнес.

И третий фактор - наличие торгового центра под названием «Большая перемена».

- А это что такое?

- В вестибюле Горного института еще в 86-м году возник своеобразный рынок. Свое название он получил потому, что торговля там шла на переменах. Туда съезжались со всего Ленинграда за товаром - джинсами, зажигалками, видиками. В свое время он конкурировал даже с Апрашкой. Там люди и получали коммерческое образование.

Кроме того, в Апрашке торговцев ловила милиция, обкладывали данью бандиты, а в Горном все было спокойно. Это была самая настоящая свободная экономическая зона.

- Как ты попал в Польшу?

- Моя жена - полька по происхождению. В Польше живут ее дедушка и бабушка. В 90-м году они выслали приглашение. Это была моя первая заграничная поездка. Там я испытал шок - все было цветное, красивое, чистое. Контраст был сумасшедший.

Второй шок я испытал в 91-м году, когда приехал в Германию по обычному общегражданскому паспорту. Я ехал на поезде Варшава-Берлин. На немецкой границе пограничники проверили паспорт и молча поставили штамп: наверное, они впервые видели советский паспорт.

Сначала я приехал в Восточной Берлин. Тогда стену еще не сломали, но в Западный Берлин уже открыли проезд. И я с советским паспортом попал в Западную Германию. Там я понял, что мы живем неправильно.

- Это были коммерческие или туристические поездки?

- В первой поездке я купил себе кожаную куртку. А потом стал челночить.

- Какой товар из Польши шел лучше всего?

- Парфюмерия.

- А в Польшу?

- Все, что втыкается в розетку. Большим спросом пользовались электроприборы. Плюс бензопилы. Больше всего я заработал именно на них.

- Сколько можно увезти бензопил за один раз?

- Однажды я купил сразу четыре билета и набил бензопилами целое купе. Их было сорок штук. Это был рекорд! После этого я решил, что челночить больше не буду, нужно искать другую нишу.

- И поехал в Сингапур?

- Да. Поехал в Сингапур. Мой друг уже ездил туда за электроникой. Тогда мало кто знал, что в Сингапур не требовалась виза, если находиться там менее суток. Нужен был только обратный билет. Мы летели в безвизовую Малайзию, там пересаживались на автобус и ехали на сутки в Сингапур.

- Как общался с аборигенами?

- Там я и начал учить английский.

- Какой товар ввозил в Россию?

- Калькуляторы, компьютеры, ксероксы. На первом этапе возил на себе. Бывало, приходилось тащить по 100 килограмм всякой электроники. Потом стал отправлять товар авиагрузом. Закупал, оформлял, прилетал домой, получал. Через полгода перешел на контейнеры. В конце концов все это переросло в «Петросиб».

- Кидал не было?

- Нет. Наоборот, мне очень повезло. В Сингапуре я встретил индуса, который дал мне контейнер телевизоров в кредит. Это был переход на другой уровень коммерции. В России телевизоры ушли почти в четыре раза дороже. Контейнер стоил 50 тысяч долларов. Я его продал за 180 тысяч. Отдал индусу кредит и на вырученные деньги купил у него еще три контейнера.

В 93-м телевизоры продавались как пирожки. Прибыль была как минимум 100 процентов. За год я продал 52 контейнера, в каждом из которых было 300 телевизоров.

- Когда возникла идея продавать брэнд - торговую марку?

- Мы открыли фирменный магазин «Сони». И тогда я понял, что имя - это очень важно. Люди покупали дорогой товар только потому, что это «Сони».

Мы открыли второй магазин - «Электроник Лэнд». Думали, как назвать третий. Параллельно я понял, что нужно серьезно заниматься рекламой: «Покупайте в магазине «Сони»! Покупайте в магазине «Электроник Лэнд»! Оказалось, что название рекламировать проще и удобнее.

Обратите внимание: Клиент, который меня кинул.

В результате мы объявили конкурс на лучший брэнд.

Один из наших продавцов предложил назвать новый магазин «Электрошок». Это звучало немного агрессивно, а вот «Техношок» всем понравился. И пошло-поехало.

Что касается пива «Тинькофф» - я долго думал, как его назвать. И решил использовать свое имя, потому что в имени есть элемент доверия и гарантии. Ты как бы отвечаешь за дело своей фамилией.

- Можно ли провести параллель между Тиньковым и Довганем?

- Пожалуй, нет. Тогда мне Довгань даже на ум не приходил. У него был зонтичный принцип - он давал свое имя любому товару. А у меня принцип совсем другой. Недавно мне позвонил владелец крупной сигаретной фабрики и предложил большие деньги за имя. Я сказал, что не могу этого сделать.

- Сколько было магазинов «Техношок»?

- В Питере - семь.

- Я видел один в Кемерово.

- Да, еще один был в Кемерово, два - в Омске и два - в Новосибирске.

- Следующим этапом была «Дарья»?

- Да. Она создавалась с нуля. У профилактория Профсоюзов мы взяли в аренду 50 квадратных метров. Поставили одну линию, которая давала 100 килограмм пельменей в час - сейчас смешно вспоминать. Потом расширились до 200 квадратных метров. Поставили три линии. Потом - семь. А затем построили большой завод. В данный момент мы строим еще один огромный завод на 10 тысяч квадратных метров.

- Как произошел столь резкий переход от бытовой техники к пельменям?

- Почему только к пельменям? К продуктам легкого приготовления. Как произошел? Господь сподобил. Если честно, факторов много.

Я заметил, что производственники живут неплохо. По словам знакомых предпринимателей, водка давала 300 процентов прибыли, колбаса - 400. Я понял, что производство - это круто. И времена, когда из-за налогов оно было неинтересно, прошли. Мы поставили маленькую машинку и начали делать пельмени. Товар уходил влет, а прибыль составляла почти 100 процентов. После этого все силы я бросил туда. Я умею торговать и мне все равно, что продавать - телевизоры, пельмени или чебуреки.

Был еще один момент: рынок электроники стал гиперконкурентным. На нем бились за 3 процента, а на производстве товар улетал при стопроцентной наценке. Мы стали резко развиваться.

- А встреча с греком в сауне - это миф или реальный случай?

- Это реальный случай. Однажды я пошел в сауну отеля «Европа». Там обратил внимание на пожилого иностранца, у которого на шее висел большой православный крест. Я разговорился с ним. Оказалось, что он грек, а в России продает машины для производства равиоли - пельменей, по-нашему. Я пригласил его в офис на Большой Морской. Он приехал, привез каталоги. Так и пошло.

- Если не секрет, сам пельмени ешь?

- Конечно.

- Какие?

- Мне все равно. Я их просто ем. Но дома не чаще двух раз в месяц. А вот дегустировать приходится часто.

- Я слышал об акции - 1000 рублей тому, кто назовет родившуюся дочь Дарьей?

- За один месяц - январь - были выданы деньги 36 семьям. Мы устраивали для них экскурсии по заводу, дарили упаковки с пельменями. Теперь мы точно знаем, что 36 семей будут покупать только нашу продукцию.

Сейчас я продал часть акций, у меня появились новые партнеры. Вся управленческая команда осталась прежней. Я - председатель совета директоров.

- А завод, который строится в Пушкине, твой?

- Наш. Начинал строить я, но теперь совместными усилиями строительство пошло быстрее, потому что у партнеров серьезные финансовые намерения. Сейчас другой уровень бизнеса. Ничего нет плохого в том, что у тебя есть партнеры. Один я строил бы этот завод года три. Сейчас мы его построим за 18 месяцев. В этом году намечается мощнейшая рекламная кампания.

- Я слышал, что на рекламу планируется выделить 5 миллионов долларов. Из них 1 миллион - на изготовление рекламного ролика. Так ли это?

- Мы хотим снять ролик с одной из западных звезд. Почти 80 процентов денег пойдет на гонорар звезде. Суммы там сумасшедшие. Например, Бритни Спирс за участие в рекламном ролике дали 2 миллиона долларов. Сейчас ведем переговоры со звездами из первой десятки. Но это касается пива «Тинькофф». Что касается «Дарьи» - в прошлом году мы сняли пять роликов.

- В них участвует твоя дочь Дарья?

- В одном из них.

- Сколько ей лет?

- Восемь.

- А как возникла идея совмещения пивного ресторана с пивоварней? Где-то подсмотрел?

- Конечно, подсмотрел. В Штатах. Я часто мотаюсь по делам в Сан-Франциско. Пиво там гиперпопулярно. Особенно живое нефильтрованное. Пивные рестораны обычно забиты, в них стоит гул. Меня поразила эта атмосфера, я подумал, что у нас это тоже пойдет.

Кстати, не вижу ничего плохого в том, чтобы реализовать то, что где-то увидел. Многие видят, но сделать не могут. Теперь мне звонят из регионов и говорят, что я украл их идею, это они хотели открыть пивной ресторан, совмещенный с пивоварней. Так что же не открыли? Чего ждали?

Есть определенные законы маркетинга. Я сам не знал, что их знаю. Только после учебы в университете в Беркли понял, что они у меня внутри. Вот по этим законам я все и построил. Затем создал такую эмоциональную оболочку, что сегодня с нами никто не может конкурировать. Мы стали частью петербургской культуры. Вот и вся идея.

- Разливное пиво «Тинькофф» - живое, а бутылочное - пастеризованное?

- Оно тоже живое. При горячей фильтрации сначала убирают дрожжи, а потом пиво нагревают до 70 градусов. Мы его не нагреваем, и потому оно остается живым. Но перед разливом приходится убирать часть дрожжей. Если их не убрать, срок хранения составляет не больше недели. Поэтому мы вынуждены делать фильтрацию, но холодную. Она обеспечивает пиву шестимесячное хранение.

- В декабре прошлого года ты открыл пивной ресторан в Москве. Там есть конкуренция?

- В Москве ситуация намного сложнее, потому что, во-первых, у нас там нет такой узнаваемости, как в Питере. Во-вторых, там уже имеется несколько пивоваренных ресторанов. В-третьих, мы открылись в самое неправильное время - декабрь, все разъехались кататься на лыжах. Лучшее время для открытия пивного сезона - май. Кстати, финансовые показатели в Москве выше, чем в Питере, но и ресторан там больше в два раза: в Питере 250 посадочных мест, а в Москве - 500.

Там совсем другие правила игры. Москва слезам не верит. Москва не сразу строилась. Там нет такого - пришел, увидел, победил. В Москве нужно хорошо поработать.

- Локтями толкали?

- Нет, этого как раз не было.

- Мы все о делах. Давай поговорим об отдыхе. Велоспорт не забросил?

- Гоняю по-прежнему. В основном в Штатах. Я мастер спорта, был когда-то чемпионом Кузбасса. И всегда завидовал хорошим велосипедам, которые были у ребят из российской сборной. Моя мечта детства - итальянский велосипед «Кольнаго».

Когда я приехал в Америку, то сразу спросил своего американского друга-велосипедиста: «А у вас «Кольнаго» продается?» - «Есть, - говорит он. - Как раз в магазине моего знакомого», Мы зашли в магазин, а там... Короче, воплотил я мечту детства за 5000 долларов. Цена, конечно, была высоковата, но велосипед того стоил.

Когда я учился в Беркли, то каждое утро проезжал 50-60 километров. Так что велоспорт я не забросил. Мне этой нагрузки здесь очень не хватает. Но здесь, к сожалению, другой режим и дороги. И экология не та, и воздух, и отношение к велосипедистам. В Америке их уважают, а здесь сшибут и не заметят.

- И потому велосипед заменил мотоцикл?

- Это было до тех пор, пока я не разбился. Мы как-то ездили на «Харлеях» по Европе. В Каннах мой «Харлей» украли. Я расстроился и новый покупать не стал. Взял себе итальянский «Ducatti» и отправил его контейнером в Штаты. На этом мотоцикле я и попал в аварию, упал на хайвее. Слишком сильно наклонился на повороте и завалился. Сломал ключицу и палец на руке, лежал в больнице. После этого разочаровался и теперь никому не рекомендую ездить на мотоциклах.

- В Беркли учился на английском языке?

- Конечно. В группе были китайцы, индусы, швейцарцы, итальянцы, аргентинец, бразилец и я - все иностранцы, и всем было тяжело.

- Ну, а что дальше? Какой будет следующий брэнд?

- Сначала нужно достроить пивной завод в Пушкине. Сейчас мы продаем 200 тысяч бутылок, а будем продавать 5 миллионов! Что дальше? Есть идея нового брэнда - продуктового, который не связан ни с пивом, ни с заморозкой. Есть хороший рынок сбыта. Скорее всего, туда и направим свои стопы. В общем, я жду грека. Пора идти в сауну.

Если вам понравилась статья, буду признателен за лайки!

Рад вас видеть в числе подписчиков сайта Foto-Travel.NET

Больше интересных статей здесь: Бизнес.

Источник статьи: Человек, который сделал себя сам!.

• Сервисы для повышения конверсии сайта
• Частный бизнес, как одна из проблем России