Дело о банкротстве ООО «СПАР Липецк» стало знаковым событием в юридическом сообществе, спровоцировав оживленные дискуссии о пределах ответственности в корпоративных группах.
В центре спора оказалась возможность привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих лиц в ситуации, когда одна компания из группы выступает поручителем по обязательствам другой, зачастую неплатежеспособной. Юристы анализируют несколько острых вопросов: какой вред причиняется кредиторам поручителя, насколько правомерно принятие банками поручительств, многократно превышающих активы поручителя, и каковы риски каскадного банкротства внутри группы. Данная статья исследует перспективы подобных дел в свете последних разъяснений Верховного Суда РФ.
Тренды судебной практики: защита банков или риск для кредиторов?
Конкретный случай касался руководителя ООО «СПАР Липецк» О.Н. Дудорова, который от имени компании выдал поручительства на сумму свыше 2 млрд рублей по кредитам общества «Планета-Строй». Примечательно, что активы самого поручителя оценивались лишь в 184 млн рублей, то есть обязательства были больше в 10 раз. Конкурсный управляющий «СПАР Липецк» пытался привлечь Дудорова к субсидиарной ответственности, утверждая, что такие действия привели к банкротству и ущербу для иных кредиторов.
Однако Верховный Суд РФ занял иную позицию. В своем определении суд указал, что сама по себе выдача поручительства в пользу банка, даже если обязательства явно превышают возможности поручителя, не является признаком недобросовестности руководителя. Ключевым аргументом стало предположение, что поручитель действует в интересах всей группы компаний, рассчитывая на будущие успехи общего бизнеса, которые позволят покрыть долги.
Ранее ВС РФ уже обращал внимание на то, что банки как профессиональные участники рынка должны самостоятельно оценивать риски и обоснованность поручительства. Суды часто исследовали, было ли такое обеспечение «оправданным и экономически обоснованным». Но в деле «СПАР Липецк», по мнению экспертов, была фактически закреплена презумпция такой обоснованности для сделок внутри группы. Суды теперь часто ограничиваются констатацией «общегрупповых интересов», не углубляясь в реальный экономический анализ. Возникает закономерный вопрос: можно ли эту презумпцию опровергнуть?
Мотивы и экономика поручительства: где выгода?
По своей природе договор поручительства обычно не предполагает прямого встречного предоставления для поручителя. Теоретически, исполнив обязательство перед банком, поручитель получает право требования к основному должнику (регресс). Однако это работает только если тот в состоянии заплатить. На практике поручительство часто выдается как раз тогда, когда платежеспособность основного заемщика под вопросом. Таким образом, поручитель принимает на себя риск его банкротства, и говорить о полной экономической эквивалентности не приходится.
Особенно опасна ситуация, когда сумма поручительства многократно превышает активы поручителя. Предъявление требований банком неминуемо ведет к его банкротству и ущемлению прав остальных кредиторов, чьи требования «размываются» новым огромным обязательством. Такой вред, нанесенный имущественным правам кредиторов, является прямым основанием для оспаривания сделки по закону о банкротстве. Это становится очевидным, когда поручительство выдается по старым кредитам без предоставления заемщику каких-либо новых льгот (отсрочки, снижения ставки).
Тем не менее, ВС РФ в рассматриваемом деле свел анализ вреда к двум формальным условиям: 1) поручитель и заемщик входят в одну группу; 2) обеспечение выдано по кредитному договору. Реальная экономическая целесообразность — наличие конкретных общих интересов, которые будут удовлетворены, — судами часто не исследуется. На деле такие поздние поручительства могут быть не попыткой спасти бизнес, а способом «задобрить» банк-кредитора и отсрочить неизбежное банкротство.
Ранее ВАС РФ в отмененном постановлении указывал, что общие экономические интересы (например, взаимное участие в капитале) могут объяснять мотивы поручительства. Однако выгода для поручителя не всегда очевидна и прямолинейна. Компании внутри группы могут вести абсолютно разный бизнес без операционных связей.
Обратите внимание: Краткий обзор изменений и разъяснений бухгалтерского и налогового законодательства (ОСН, УСН и др.) от 10.04.2021.
Таким образом, автоматическое признание любой корпоративной связи достаточным основанием для выгоды является спорным.Стандарт разумности: кто должен доказывать?
Сложившаяся практика справедливо устанавливает более высокий стандарт разумности и осмотрительности для банков как для профессиональных финансовых институтов. У них есть все ресурсы (информационные, аналитические) для оценки реальной экономической целесообразности поручительства и рисков для кредиторов поручителя.
Однако в деле «СПАР Липецк» Верховный Суд, по сути, освободил банки от этой обязанности. Более того, он возложил тяжелое бремя доказывания на кредиторов, оспаривающих сделку. Теперь им нужно предоставить «веские аргументы» и доказать «злонамеренность» действий группы, то есть что получение финансирования изначально не планировалось, а обязательства заведомо не собирались исполнять. Это практически исключает возможность успешного оспаривания по стандартным основаниям закона о банкротстве (причинение вреда кредиторам).
Оспорить такое поручительство теперь возможно, по мнению ВС РФ, лишь по общим нормам ГК РФ о злоупотреблении правом, что требует доказательства недобросовестности не только поручителя, но и самого банка. Например, если банк участвовал в выводе активов или получил обеспечение по уже безнадежным долгам, зная о вреде для других кредиторов. Примечательно, что в деле «СПАР Липецк» суд не исследовал, на что были потрачены кредитные средства и какую конкретную выгоду получила группа от поручительства.
- участие банка в операциях по неправомерному выводу активов;
- получение банком безосновательного контроля над ходом дела о несостоятельности;
- реализация договоренностей между банком и поручителем (залогодателем), направленных на причинение вреда иным кредиторам, лишение их части того, на что они справедливо рассчитывали (в том числе не имеющее разумного экономического обоснования принятие новых обеспечительных обязательств по уже просроченным основным обязательствам в объеме, превышающем совокупные активы поручителя (залогодателя), при наличии у последнего неисполненных обязательств перед собственными кредиторами), и т.п».
Сложившаяся практика создает парадокс: поручительство, увеличивающее долговую нагрузку, явно причиняет вред кредиторам поручителя, но оспорить его в рамках банкротства почти невозможно. Это также ставит вопрос об ответственности контролирующих лиц за неподачу заявления о банкротстве поручителя. Ведь с момента подписания договора о крупном поручительстве у компании может возникнуть признак неплатежеспособности, обязывающий руководство инициировать процедуру.
Угроза стабильности и будущее практики
Стремление Верховного Суда защитить банки как системообразующих кредиторов может иметь обратный эффект. Уже появляются отдельные решения, где суды начинают анализировать реальные хозяйственные связи внутри группы: общий рынок, технологические цепочки, взаимные поставки. Это сигнал, что презумпция «общегрупповых интересов» может быть пересмотрена.
Если маятник качнется в другую сторону, это грозит массовым оспариванием поручительств и серьезной нестабильностью для кредитного рынка. Чтобы избежать этого, банкам уже сейчас стоит проявлять повышенную осторожность: тщательно анализировать экономический смысл поручительства внутри группы, документально фиксировать предоставляемые заемщику льготы (реструктуризацию) в обмен на обеспечение и собирать доказательства реальной выгоды для группы от такой сделки.
Больше интересных статей здесь: Банки.
Источник статьи: Экономическая обоснованность выдачи поручительства: презумпция или фикция.