Яндекс картинки. Свободный доступ.
Ледяная реальность
Неделя за неделей сырой морской ветер усиливал двадцатиградусный мороз, доводя ощущения до леденящих тридцати. В такую погоду выходить из теплой квартиры без крайней нужды казалось безумием. Трагедией оборачивалась судьба тех, у кого не было своего теплого угла.
В одной из старых кирпичных пятиэтажек, в маленькой двухкомнатной квартире, еще сохранялось тепло. Утро наступило, но блеклый рассвет не спешил пробиться сквозь обледенелые окна, плотно завешенные темными шторами, которые служили слабой, но единственной защитой от пронизывающего холода.
Комната безнадеги
На древней железной кровати с панцирной сеткой, укрывшись с головой старым ватным одеялом, лежала девушка. Убогий интерьер дополняли облезлый круглый стол, покрашенная белой краской табуретка и потертый шифоньер. Эта обстановка, вместе с январским холодом, пробивавшимся сквозь стены, навевала чувство полной безысходности.
Девушка проснулась давно, но страх перед реальностью заставлял ее держать глаза закрытыми. Ей хотелось лежать так до тепла, пока все проблемы не растворятся сами собой. Зачем вставать, если есть нечего? Голод стал ее постоянным спутником последнюю неделю. Болело горло, температура поднялась выше 38 градусов, а слабость мешала собраться с мыслями и решить, что делать. Выйти на улицу в осенней куртке в такой мороз казалось равносильно смерти. Нужно было отлежаться, но как это сделать, когда нет денег даже на еду? Единственный выход — добраться до общежития педучилища, где подружки могли бы ее накормить, но на это не было ни сил, ни решимости.
Приговор хозяйки
Скрип двери заставил ее приоткрыть одеяло. Она знала — это хозяйка, и этот визит может стать приговором.
— Хватит дрыхнуть, милая. Вставай, дорогая, разговор есть. Через десять минут жду тебя на кухне. Потолкуем по душам.
Девушка нехотя выползла из-под одеяла, зябко поводя плечами. Натянув серый свитер и джинсы, она через пять минут уже стояла перед хозяйкой. Та, вопреки ожиданиям, не выглядела грозной: женщина средних лет, моложавая, с миловидным интеллигентным лицом, в небесно-голубом халате.
Девушка робко остановилась на пороге крошечной кухни, заставленной столом, холодильником и шкафом для посуды.
— Ну, что встала? Проходи, садись, чай наливай, разговор долгий будет. Вот только поймем ли мы друг друга.
Девушка присела, налила чай в большую кружку с красными цветами, положила две ложки сахара, но к хлебу боялась прикоснуться. Хозяйка смотрела на нее с усмешкой.
— Бери хлеб. Мажь масло. Загнешься с голодухи, так вообще с тебя толку никакого не будет.
Десять минут прошли в тягостном молчании. Хозяйка, раздраженная медлительностью постоялицы, не выдержала.
— Вот ты все молчишь и молчишь, а пора бы и слово сказать. Второй месяц пошел, как ты за жилье не платишь. Повезло тебе, что я такая добрая. Другая на моем месте тебя давно бы за порог спровадила. Так когда с долгами рассчитаешься? Вот твой брат двоюродный почти два года жил и ни дня не задолжал.
— Я обязательно рассчитаюсь. Эдик должен бабушке и маме позвонить. Они знают, в каком я положении.
— Ты еще не в положении, не гневи Бога. А если они знают, что ты бедствуешь, почему ничего не предпринимают?
— Не знаю. Мне надо самой с ними созвониться. Вот только холод чуть спадет, я сразу это сделаю. Не могу я сейчас на улицу выйти. Простыла я. Горло болит и температура.
— Не дави на жалость. Я это сто раз слышала. Тебе уже пора своей головой думать, а не надеяться на маму с бабушкой.
— А что я могу сделать? Мне еще полтора года учиться. А на дневном сильно не заработаешь.
— Заработаешь, если захочешь. Дурь из головы выкинь, тогда и решение правильное примешь.
Девушка молчала, а хозяйка, глядя на нее жестко и недобро, продолжала. Вся ее милая интеллигентность вдруг исчезла.
— Я вот что имею в виду. Ты очень нравишься моему внуку Санечке. Он в тебя влюблен прямо. Так вот, чтобы не ходить вокруг да около, скажу прямо. Он придет сегодня вечером. Так вот побудь с ним ласковой и доброй девочкой. Сделаешь все по уму, и не надо будет тебе думать о куске хлеба и крыше над головой. Молчишь, ну и молчи. Думай до вечера. Смотри, как бы тебе на улице не оказаться глухой ночью, если лопнет мое терпение.
Игра на выживание
Девушка молча встала и ушла. По ее щекам катились слезы. День тянулся мучительно долго. Завывание ветра за окном напоминало о холоде и одиночестве. Чувство голода не покидало даже во сне.
В шесть вечера в комнату вошел Санек — пятнадцатилетний юнец с белым лицом, усыпанным ярко-красными прыщами. Девушка содрогнулась от отвращения. Голод разбудил в ней ненависть ко всем сытым и самоуверенным. Она забилась в угол кровати, натянула на плечи куртку и уставилась на него жестким взглядом, похожим на взгляд его бабки утром.
Пацан смутился, даже испугался. Молчание становилось невыносимым. Девушка вспомнила рассказы однокурсниц о том, как насмешки охлаждали пыл назойливых ухажеров. Решила проверить на практике.
— Молодой человек, скажите, пожалуйста, почему вы не помылись, собираясь к девушке в гости? — Паренек вспотел и покраснел так, что прыщи стали невидимы.
Обратите внимание: Любовь зла....
Девушка ласково улыбнулась и добавила: — От вас воняет, как от пса бездомного.Но ухажер оказался не простачком.
— Это ты собака бездомная. Скажу бабке и завтра на вокзале очутишься. Будешь бичевню всякую бесплатно обслуживать.
Его слова могли бы сбыться, если бы бабушка не подслушивала за дверью. Слово «бабка» из уст любимого внука ее обидело. Она и так расстроилась, что в бандерши себя определила на старости лет, а он помыться не может. Правильно сделала постоялица, что отшила внука. Разве от такого услышишь доброе слово?
От расстройства Нина Андреевна хлопнула рюмку коньяка. «Ничего, еще не вечер. И будешь ты, девочка, ударно трудиться на любовном поприще. Нашлась тоже мне, учительница хренова. Надо звонить Эдику, он пацан умный. С ним она и скооперируется».
Предательство родной крови
На следующий день к Тане пришел ее двоюродный брат Эдик — не с пустыми руками, а с вином, шоколадом, хлебом и колбасой. Девушка обрадовалась: вот он, родной человек, который выручит в беде. Эдик был красивым, добрым, учился на четвертом курсе юрфака — не чета ее педучилищу.
Таня наелась и успокоилась. Даже появилась легкая радость: вот и простуда отступает, и все наладится. Не может не наладиться, ведь она теперь не одна.
Но эта эйфория рухнула в одно мгновение, когда брат «невзначай» положил руку ей на колено, а затем — на грудь. Мокрый поцелуй в шею, и вот она уже под его горячим, трясущимся от желания телом.
Осознав всю мерзость происходящего, Таня взорвалась от ненависти. Тело гимнастки резко развернулось, локоть пришелся Эдику в ухо, охладив его пыл. Через мгновение они оказались в разных углах комнаты.
— Как ты смел? Ты же мне брат. Ты же для меня был самым близким человеком в этом чужом городе!
— Убудет с тебя что ли? Че дергаешься-то? Можно подумать, красавица не целованная.
— Уходи. И сейчас же. Ты просто подонок! — рыдала девушка. Хозяйка за дверью скривилась от досады и ушла на кухню.
Эдик, однако, не унимался.
— Не хочешь со мной, не надо. У меня и без тебя баб хватает. Давай забудем про это. Со мной учится один парнишка, у которого родители очень богатые. И он сам набит «зеленью» под самый верх. Он эти баксы не считает. Потусуйся с ним в постели, озолотишься.
— Ты уже второй, кто меня в проститутки налаживает. Может, я такой выгляжу? А я еще и не целованная, как ты выражаешься.
— Не паясничай, я тебе дело говорю. Выхода у тебя нет. Понимаешь ты это или нет? Звонил я твоим. Обрисовал картину. Мать без денег, а старикам пенсию задерживают. Собранный дедом мед даже по бросовой цене перекупщики не покупают. Так что на ближайший месяц у тебя полное безденежье, дорогуша.
Выбор без выбора
— Значит, говоришь, что у меня выхода нет. И единственный путь — это торговать собой. — Таня уже не плакала. Она смотрела прямо. Болезнь отступала, и воля возвращалась к ней. Все ее предали, она осталась одна. Но она даст бой.
— Я подумаю. Уж больно мрачную картину ты нарисовал. Прямо выхода нет. Сплошной тупик. По всем законам подлости придется стать женщиной. И не просто женщиной, а общедоступной.
— Умница, правильно мыслишь. Все у нас будет по высшему классу.
— Говоришь «у нас». Хотя все правильно, теперь ты мой компаньон, вернее, сутенер.
— Не надо язвить и дергаться, лучше давай детали обсудим.
— А что тут обговаривать-то? Как я понимаю, у тебя в этом вопросе все схвачено. Дело только за моим согласием. Я поддумаю до завтра, а ты мне, в счет будущих больших заработков, займи чутка денежек на хлеб, сахар и масло. Не хочу выглядеть голодной и изможденной. — Парень с неохотой расстался с деньгами.
— Завтра зайду с утра. Ну, может, ближе к обеду. Так что давай думай и решай поскорее. Где у тебя еще такой шикарный шанс появится «срубить» за раз сто долларов. — Девушка молчала, а новоявленный сутенер продолжал: — Я не сомневаюсь, что ты согласишься. Это железно. Ведь это самый простой и легкий способ заработать серьезные деньги. И при этом удовольствие получить. Тем более, что нам не надо ни с кем делиться.
Эдик, развязав язык от вина, еще долго говорил бы на эту тему, не замечая брезгливого взгляда сестры. Через минуту девушка выпроводила его, и еще полчаса слышала его разговоры на кухне с хозяйкой. «Два сапога — пара», — подумала она.
Ночь принятия решения
Этой ночью Таня не спала. Мысли крутились тяжелым комом. Куда ни кинь — везде тупик, замкнутый круг, разорвать который можно только деньгами. Сто долларов казались астрономической суммой, но способ их заработка был абсолютно неприемлем. Она никогда не смогла бы на это решиться, но наказать Эдика было необходимо. Значит, нужно вступить в игру, исход которой был неизвестен.
Продолжение следует...
С уважением к читателям и подписчикам,
Виктор Бондарчук
#пьеса #проза #деньги #любовь #взаимотношения #психология
Больше интересных статей здесь: Деньги.
Источник статьи: Любовь в ледяном январе. Пьеса. Действие 1.